ПОСЛЕДНЕЕ ЗАСЕДАНИЕ Р.Э. КЛАССОНА
Заседание ВСНХ 11 февраля 1926 года было посвящено вопросам топливного кризиса. Торфяникам бросили упрек: самое дешевое топливо - торф - оказывается очень дорого и производится его недостаточно.
Слово взял Роберт Эдуардович:
- Да, торфа сейчас добывается меньше, чем можно было бы добывать. Да, торф сейчас дорог. Но производители торфа в этом не виноваты. Приведу конкретный пример. Когда Гидроторф получил осенью предписание готовиться к большой торфяной кампании 1926-1927 годов, то он сделал запросы десяти русским машиностроительным заводам на изготовление 18 однотипных гусеничных кранов. Восемь заводов наотрез отказались от изготовления кранов, девятый завод не отвечал, и только десятый завод согласился, но при условии поставки ему железа. Однако оказалось, что найти самое ходовое обычное сортовое железо - задача совершенно неисполнимая. Для тех же кранов требовались простейшие ходовые моторы и трансформаторы низкого напряжения, то есть такие предметы, которые электротехнические заводы должны были бы печь как блины. Передача заказов за границу была запрещена, так как наш Государственный электротехнический трест (ГЭТ) твердо взялся изготовить 26 моторов и десять трансформаторов к апрелю. По прошествии четырех месяцев ГЭТ прислал письмо, что первые моторы будут изготовлены четвертого августа, то есть после закрытия сезона. То же самое произошло и с трансформаторами. В результате снабжение торфом Нижегородской электрической станции сорвано, и ее клиенты получат ток лишь в ничтожном количестве.
- Значит, вы считаете, что Нижегородские торфоразработки не выполнят в этом году задания? - спросил кто-то.
- Конечно. Но хуже всего то, что и в 1927 году предстоит аналогичная картина. Моторы нужно заказывать сейчас, чтобы они были готовы к сроку, а средства на них будут отпущены только поздней зимой этого года или даже в начале будущего. Значит, Нижегородская станция опять останется без торфа. К тому же финансирование полевых работ, которые очень дешевы в разгаре лета, происходит настолько поздно, что работы приходится производить зимой, когда они в три-четыре раза дороже летних. И при этих условиях всегда выдвигается настоятельное требование, чтобы торф был дешев!
Роберт Эдуардович говорил, как всегда, спокойным, ровным голосом. Но в его уверенном тоне, в самой краткости его речи было столько энергии и захватывающей логики, что она воспринималась как страстный ораторский монолог.
- Торф очень легко сделать самым дешевым топливом Центрального района, - продолжал Роберт Эдуардович. - Разработка его теперь совершенно не сопряжена с физическим трудом и не может быть, конечно, сравнима по трудности с работой в шахтах. Торфа у нас имеется практически безграничное количество, но если не будет изменен метод финансирования торфяных разработок, то все слова о необходимости перейти на торфяное топливо останутся пустыми словами. Торфяные разработки должны финансироваться за два-три года вперед, и деньги должны быть ассигнованы твердо. Только тогда можно требовать, чтобы торф был выработан в каком угодно количестве и чтобы он был дешев.
Выступление Классона вызвало оживленный обмен мнениями. Разгорелся спор. Со всех сторон посыпались реплики, председательствующий постучал карандашом по столу.
- А вы как полагаете, Роберт Эдуардович? - спросил Винтер, обращаясь к Классону. Но Роберт Эдуардович не отвечал. Он сидел, опустив голову на положенные на стол руки.
- Роберт Эдуардович, что с вами?..
В мгновение наступила тишина.
- Врача... Скорее...
На следующей день московские газеты вышли с черными траурными объявлениями.
«Вчера на заседании ВСНХ от разрыва сердца умер крупнейший работник в области электротехники, инженер - технолог Роберт Эдуардович Классон, - писала «Правда». - Роберт Эдуардович более 30 лет работал в области электротехники. Вся история развития электротехники сильных токов, строительства крупнейших электростанций связано с его жизнью...»
«Завком и ячейка ВКП(б) МОГЭС с глубокой скорбью извещает о кончине на рабочем посту директора Московской государственной электрической станции, инженера Роберта Эдуардовича Классона».
Три дня друзья и соратники, рабочие, техники, инженеры несли почетный караул у гроба Роберта Эдуардовича.
«Правда», «Рабочая газета», «Торфяное дело», «Электричество» и многие другие газеты и журналы печатали некрологи, статьи, воспоминания.
«Без преувеличения можно сказать, - писал Г.М. Кржижановский в своей статье, посвященной памяти Р.Э. Классона, - что именно эта станция спасла Москву в годы громадного топливного кризиса от повального погашения и окончательной приостановки механических приводов на ее главнейших фабриках и заводах. А как трудно было отстаивать тому же Классону в кабинетах берлинских заправил необходимость ассигнования для этого первого в России опыта в предвоенных условиях. Нужна была именно его пламенная энергия, его не знающая ограничений романтическая вера в конечное торжество технических достижений, чтобы провести это трудное дело».
Как инженер, строитель и техник, Р.Э. Классон являлся крупнейшей величиной в области электротехники и торфодобывания; в этом отношении он принадлежал к числу тех исключительных личностей, которые появляются в каждую эпоху лишь редкими единицами.
О Р.Э. Классоне газета «Правда» 13 февраля 1926 года писала: «Блестящая, тонкая, разносторонне красивая натура. Вот уж поистине был человек, своим личным образом свидетельствовавший, как важно, как полезно для всей общественности, чтобы побольше было людей с таким неугомонным горячим сердцем».
Роберт Эдуардович Классон похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
В марте 1926 года Правительство РСФСР переименовало электростанцию Электропередача в Государственную электрическую станцию имени инженера Р.Э. Классона.
В Тимирязевской академии Президиум ВСНХ учредил две стипендии имени Р.Э. Классона для лиц, работающих по обезвоживанию торфа.