ГРЭС-3 ИМ. Р.Э. КЛАССОНА (ЭЛЕКТРОПЕРЕДАЧА)
В начале XX века почти вся русская промышленность, в том числе и энергетика, держалась на баснословно дорогом привозном топливе – бакинском мазуте. Стоимость топлива в России была в несколько раз выше, чем в Германии и Англии. С 1909 года у известного русского энергетика Роберта Эдуардовича Классона, зреет заманчивая идея – он мечтает построить вдали от Москвы районную электростанцию, используя местное топливо, и снабжать энергией промышленные предприятия, города и поселки района радиусом около 100 км. В то время «Общество электрического освещения 1886 года» имело право подавать и продавать электроэнергию только в черте города. Подмосковный угольный бассейн разрабатывался слабо, поэтому Классон остановил свой выбор на другом топливе – торфе. Первоначально Роберт Эдуардович самостоятельно и кропотливо проделал все подсчеты, убедился в их правильности, а затем обратился к банкирам, финансировавшим акционерное общество. Логика делаемого им предложения была неоспорима. Банкиры отлично понимали, что каждый затраченный ими на сооружение электростанции миллион возвратится, т.к. потребители электроэнергии новой электростанции станут неизбежными заказчиками на всевозможное электрическое оборудование.
В ноябре 1911 года группа московских инженеров-энергетиков направилась из Москвы к урочищу Белый мох выбирать место для строительства электростанции. Затем поездка в Берлин, где за пару дней была достигнута предварительная договоренность с немецкими и швейцарскими банками. Вот как вспоминал об этом коллега Классона, сотрудник МГЭС-1 Николай Иванович Языков:
«Для дела Роберт Эдуардович в средствах не стеснялся. Не дают по письму, съездит в Берлин, убедит, ну и дадут. Хотя он в банках и назывался «наш Goldfresser» (наш пожиратель золота), а все-таки деньги давали».
Сметы на станцию были составлены в 6 миллионов рублей, истрачено же на самую постройку – свыше 12 миллионов рублей. Такой «перерасход» доставил руководству немало тяжелых переживаний, но, конечно, никакой перерасход не мог удержать Классона от осуществления его идеи. Он рассуждал так – пусть первый опыт будет дорогим, пусть будет станция не совсем правильно выстроенной, но идея, положенная в основу постройки районной станции, вполне целесообразна. Сам Р.Э. Классон о своем новом проекте оставил следующие воспоминания:
«Московская Электрическая станция работала исключительно на нефти, и когда в 1911 году я получил известие, что в 75-ти верстах от Москвы продается большое торфяное болото, то решил попытаться привлечь иностранный капитал к постройке районной электрической станции на торфе. В ноябре была предпринята экспедиция на болото для его осмотра, а затем я поехал в Берлин для ведения переговоров с банками относительно финансирования предприятия. В течение двух дней я договорился с банками, немецкими и швейцарскими, все необходимые кредиты были ассигнованы. Причем я, никогда не работавший ранее с торфом, ошибся в определении сметы на стоимость постройки электрической станции, так как упустил из вида значительное количество построек, которые необходимо было возвести в пустынном месте будущей районной станции для того чтобы обеспечить персонал. Приходилось строить не только квартиры, но и больницы, школы, склады, бани и пр. - словом, выстроить почти небольшой город. Зимой были составлены проекты, причем все проекты составлялись на Московской станции, ее персоналом, так как вообще постройка должна была вестись преимущественно силами и средствами этой станции, для которой районная станция являлась помощью и подспорьем».
В январе 1912 года Правление «Общества электрического освещения 1886 года» постановило принять участие в новом проекте на уровне 20-25% капиталовложений. А затем в апреле этого же года собрание акционеров «Общества электрического освещения 1886 года» поручило Правлению выступить соучредителем «Электропередачи». Правда, акционерное общество «Электропередача» было организовано лишь в мае 1913 года. Представители немецких и швейцарских банков весной 1912 года по приглашению Р.Э. Классона приехали на торфяное болото и на месте ознакомились с уже начавшимся строительством. Следом энергетики подали проект «Электропередачи» на утверждение местных властей. Вот цитата из пояснительной записки:
«В Богородскую уездную земскую управу 23 апреля 1912 года «Общество электрического освещения 1886 года» предполагает построить на берегу озера Госьбужье, в четырех верстах от 71-й версты Нижегородского шоссе, в Богородском уезде электрическую станцию для получения электрической энергии и снабжения ею городов, местечек, фабрик и заводов в Московской и Владимирской губерниях. Вся работа станции будет производиться машинами, а роль персонала будет сводиться лишь к надзору за правильной работой различных машин. Топливом будет служить торф, доставляемый в котельную так же при помощи механизмов».
Василий Александрович Бреннер, секретарь Классона, так описывал происходящее:
«Мне лично первый раз удалось побывать на «Электропередаче» в начале марта 1912 года. Добравшись до Богородска по железной дороге, мы наняли извозчика, доехали до 71-й версты, там пересели на крестьянские дровни и какими-то едва проходимыми тропами приехали на то место, где стоит нынешняя станция «Электропередача». Кругом ни души. Стоит большая полотняная палатка, а в палатке сидят за самоваром Роберт Эдуардович и Иван Иванович Радченко. Впечатление – как будто на Северном полюсе среди самоедов. На мой вопрос: «Неужели Вы думаете здесь строить станцию, и когда же, по Вашему мнению, она будет готова?», Р.Э., улыбаясь, ответил: «Мы тут несколько дней тому назад спугнули большое стадо лосей». Это показывает, насколько диким и необитаемым было место. Но, говорит Р.Э., к осени будущего года, то есть через год с небольшим, мы должны будем не только выстроить саму станцию, но и дать ток на соседние фабрики и в Москву. Такие условия были поставлены ему банками, и он считал вполне возможным закончить постройку в такой срок. Мне тут же, в палатке, он дает поручение разработать договор с торфяными артелями, так как в мае 1912 года уже необходимо будет приступить к добыче торфа. Конечно, каждому из нас теперь это кажется легким и понятным, но, повторяю, для работников 1911-12 годов все технические выражения, такие, как будто, обычные, как «торфяной карьер», «количество торфяных кирпичей» и т.п., были какими-то жупелами. Но мы были постоянно заражаемы энергией и любознательностью Р.Э. и прилагали все усилия выполнить даваемые им поручения, как бы они ни казались нам трудными и несбыточными. Уже через два-три месяца почва настолько обсохла, что Р.Э. приступил к постройке шоссе с 71-й версты Нижегородского шоссе к станции. Через месяц на этом шоссе появилась вагонетка, на вагонетке установили самодельный вагон, и связь «Электропередачи» с культурным миром была налажена».
С ранней весны 1912 года начались работы по строительству жилых помещений. Места были непроходимыми, кругом ходили дикие звери. Дороги не было, приходилось вырубать деревья, бросать их в воду, на деревья класть узкоколейные рельсы, засыпать их землею. И по этому рельсовому пути продвигалась вагонетка с лошадью, поддерживающая сообщение с местом постройки. К началу мая была построена большая гостиница, в которой размещались все служащие. Одновременно начаты были работы по постройке станции и на болоте.
«Торфяное хозяйство состояло из старых локомобилей и старых торфяных машин. Было решено к следующему году, когда предполагалось временное открытие районной станции, пустить в ход 30 торфяных машин с электромоторами. Это была очень большая задача, так как никогда до тех пор в России такого количества торфяных машин не ставилось, но эта работа была успешно закончена, и в 1913 году все 30 машин были пущены в ход, хотя и с некоторым опозданием».
Проект новой электростанции разрабатывался на Раушской набережной. Руководил проектировщиками В.Д. Кирпичников. В июне 1912 года состоялась закладка станции. Несколько месяцев спустя ее главное здание поднялось над пожелтевшим лесом. По зимнему первопутку привезли первый котел, стали его монтировать. Машинистов и кочегаров для будущей станции приглашали из Москвы, набирали и обучали парней из ближайших деревень, из города Орехова.
Вместе с Робертом Классоном в строительстве Районной станции принимали участие и другие опытные инженеры-энергетики: А.В. Винтер, В.Д. Кирпичников, А.Б. Красин, В.В. Старков. Для организации небывалого по размаху торфяного хозяйства пригласили Ивана Радченко. На его долю пришлось, пожалуй, самое трудное. Набрать и обучить армию рабочих, наладить работу торфяных машин, узкоколейных железных дорог. Здесь, в урочище «Белый мох», бывший член оргкомитета по созыву II съезда РСДРП Иван Радченко начал путь торфяника. Совершенно незнакомый вначале с торфяным делом он изучал его на ходу, да так основательно, что уже в 1915 году его в качестве консультанта приглашали другие торфоразработки Московской и Петербургской губерний.
«Добыча торфа – совсем недавно это был просто каторжный труд. Люди рыли яму, лили в нее ведрами болотную воду, распускали торф в черную липкую грязь, потом раздевались догола, лезли в эту яму, вытаскивали пни и корневища, разбивали комья, готовили торфяное тесто. Мириады комаров и слепней тучами поднимались над их головами. Когда тесто было готово, его выгребали наверх и тачками свозили на «карты», где сушились торфяные кирпичи. С появлением торфяных элеваторов труд рабочих стал легче. Месить тесто уже не приходилось. На разработках «Электропередачи» торф просто выбирали лопатами и бросали в длинный, постоянно движущийся железный желоб. Он попадал под пресс, выдавливался в трубы, и рабочие резали его на кирпичи. Потом эти кирпичи сушили и, наконец, складывали в штабеля. Так называемый «прямой элеватор» не облегчал, однако, работу «ямщиков». «Ямщики» эти стояли по колено в холодной черной жиже и выбрасывали лопатами за двенадцатичасовой рабочий день тысячу с лишним пудов сырого торфяного теста. Женщины — штабельщицы и подносчицы — перетаскивали в корзинах тысячи пудов торфа за один «урок». Т. Леонтьева, «Вторая программа»
В 1913 году будущая торфяная электростанция была выделена в самостоятельное акционерное предприятие, которому были переданы права на купленные земли и постройки. Это было вынужденное решение. В России в то время отсутствовали законодательные нормы, регламентирующие весь комплекс электрического строительства. Чтобы провести электропровода по дорогам и чужим землям, компания должна была заключить договор с каждым населенным пунктом, а в сельской местности этот вопрос решался общим деревенским сходом. Электрокомпании попадали в огромную зависимость от городских и сельских властей. Строительство новой электростанции в организационных рамках «Общества электрического освещения 1886 года» потребовало бы заключения нового договора с московскими властями, которые не желали пересматривать существующие договоренности.
Ввод в эксплуатацию Электропередачи задерживался. Во-первых, для добычи торфа нанимали крестьян-сезонников, которые уходили на покос, уборку в свои деревни. Во-вторых, остро встала проблема проведения электроэнергии через частные владения. Трасса проходила через 200 участков, и владельцы каждого просили большие деньги за прокладку воздушной линии. Местное земство затребовало передачи в собственность электростанцию. Многие думали, что от проводов будут гореть дома и «электрическая молния» побьет людей и скотину. Доверенные «Общества электрического освещения 1886 года» ездили по округе, встречались с фабрикантами, крестьянами окрестных деревень, разъясняли что такое электричество.
Проблемы решались с трудом, высоковольтную линию пришлось прокладывать в обход через село Зуево.
Устав нового акционерного общества «Электропередача» был утвержден 28 апреля 1913 года. Учредителями стали Алексей Давидов и Владимир Келлер.
Справка: А. Давидов являлся крупнейшим акционером (ему принадлежали акции на сумму 5 млн 296 тыс. рублей). Петербургский коммерческий банк владел акциями на сумму 620 500 рублей, в числе прочих акционеров значились В.К. Келлер (50 000 рублей), Э.Г. Буссе, Р.Э, Классон, Ф.А. Плеске ( по 10 000 рублей). «Обществу электрического освещения 1886 года» принадлежало до 20% акций нового предприятия.
Название «Электропередача» получили электростанция и поселок (ныне город Электрогорск) в Богородском уезде Подмосковья (возле нынешнего Ногинска). «Электропередача» стала, выражаясь современным языком, первым дочерним акционерным обществом «Общества электрического освещения 1886 года». Коммерческим директором общества «Электропередача» стал ученый-энергетик Глеб Кржижановский. На строительстве электростанции трудились рабочие московских электростанций, а для монтажа турбин были привлечены иностранные специалисты.
6 марта 1914 года губернская управа выдала свидетельство, разрешающее эксплуатацию станции и всех сооружений для питания села Зуева и города Павловский Посад. 12 марта 1914 года электростанция Электропередача дала первый ток. Первоначальная мощность составляла 10 000 кВт. В рабочем состоянии находились турбины ЭШЕР-Висс с генераторами Сименс-Шуккерт. 22 декабря был пущен третий турбогенератор.
Первоначально электричество использовали только для освещения. Общество обещало льготы предпринимателям для электрификации производства. В конце концов получить свет и силу от Электропередачи пожелали крестьяне большинства окрестных поселений, купцы и промышленники Павловского Посада. Основными потребителями станции были большедворская фабрика «К.И. Жиро с сыновьями» и шелко-парчовая фабрика Заглодина в селе Рахманово. С 1915 года электрическая станция питала энергией Павловопосадский льнопрядильный комбинат, а с 1916 года — заводы Второва в селе Затишье, фабрику «Анисим Поляев с сыновьями» в Глухово и фабрику Морозова в местечке Крутое. Позже электростанция подала ток в Орехово-Зуево, а также обеспечила уличное освещение в Павловском Посаде.
Вскоре после пуска электростанции произошло событие, которое можно назвать большим достижением в развитии энергетики, – Роберт Классон изобрел революционный для того времени способ гидродобычи торфа. Вот как, по воспоминаниям современника, Роберту Эдуардовичу впервые пришла в голову идея о «гидроторфе»:
«Однажды на подмосковном болоте, где для электростанции добывался торф, случился пожар. Инженер Роберт Классон в плаще и в болотных сапогах вместе со всеми участвовал в тушении огня. В руках его был брандспойт, из которого с силой вылетала струя воды, сбивая с торфяной залежи языки пламени. Наконец торф превратился в жидкую массу и потек по канаве. Передав кому-то вздрагивающий брандспойт, инженер нагнулся и долго смотрел на ручеек торфяной массы. Вскоре он выпрямился и сказал: «А ведь в этом ручейке будущее торфодобычи…»
Электростанция Электропередача стала научным центром русской энергетики, местом, где испытывали и внедряли новые технологии. Тут не только разрабатывались способы добычи торфа и сжигания его в топках энергетических котлов, но и исследовались возможности передачи электроэнергии на большие расстояния. До пуска этой электростанции в московском энергохозяйстве вообще не было воздушной высоковольтной сети.
К апрелю 1915 года в России разразился полномасштабный кризис – угольный, нефтяной, транспортный. Раушская электростанция в это время работала исключительно на нефтяном топливе, расходуя 13-18 тыс. пудов в сутки. Под нажимом военного ведомства и железных дорог Министерство торговли и промышленности дало указание московской городской управе не препятствовать приему электроэнергии от станции Электропередача в московскую городскую сеть. Ранее Московская городская управа возражала против получения тока от Электропередачи на том основании, что контракт с «Обществом электрического освещения 1886 года» от 23 сентября 1895 года запрещал покупку тока на стороне.
13 августа 1915 года от Электропередачи, потянулись провода первых в России ЛЭП напряжением в 70 кВ. Эта линия связала электростанцию в Богородском уезде с Измайловской подстанцией в Москве, а через нее – со станцией Раушская. Так было положено начало созданию московской энергетической системы, ставшей впоследствии ядром Единой Энергетической Системы России.
Эффект от присоединения был огромный. С сентября 1915 года по январь 1917 года в Москву было отпущено 48 млн кВт часов, что уменьшило необходимость подвоза топлива по железной дороге в Москву на 2 600 нефтяных цистерн.
Через месяц с небольшим после прихода к власти в России большевиков – 3 (16) декабря 1917 года В.И. Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров (СНК) о национализации «Общества Электрического Освещения 1886 года». Всё имущество Общества было конфисковано и передано в собственность государства. При этом ведущие специалисты компании – Р.Э. Классон, Г.М. Кржижановский, С.Я. Аллилуев, Л.Б. Красин, И.И. Радченко, П.Г. Смидович, В.В. Старков – остались работать на своих местах. Общее руководство национализированными электростанциями осуществлял Отдел электротехнической промышленности Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).
В первые годы советской власти электричество предоставлялось потребителям бесплатно, а финансирование деятельности электростанций осуществлялось из государственных источников. Однако вскоре более эффективной организационной формой хозяйствования был признан хозрасчет. В основе хозрасчета в электрической отрасли лежало введение тарифов на электроэнергию, соответствующих ее себестоимости. Государственное снабжение станций - как денежное, так и продовольственное – прекращалось.
К концу 1917 года возникла серьезная проблема с доставкой топлива на московские электростанции. Бакинская нефть и донецкий уголь оказались недоступны. Это было связано с продолжавшейся Первой мировой войной, разгоравшейся Гражданской и отделением бывших частей империи – Закавказья и Украины - от России.
Из-за дефицита топлива единственным надежным источником энергии Московского региона оказалась торфяная электростанция Электропередача.
15 февраля 1918 года Президиум ВСНХ принял постановление о национализации акционерного общества «Электропередача» и ЛЭП-70.
24 сентября 1921 года постановлением Коллегии Главэлектро сформировано Управление Объединенными Государственными Электростанциями Московского района (ОГЭС), в которое вошли следующие электростанции: МГЭС-1 (Раушская), Трамвайная, Электропередача, Глуховская, Павловская, Ореховская, Шатурская (временная), Болшевская, Щурово-Коломенская. Однако между ними не было скоординированности. Только за 1921-22 годы МГЭС-1 и МГЭС-2 сожгли 8 000 000 пудов нефти, а машины Электропередачи, работающей на дешевом топливе, порой простаивали. Маленькие, не рентабельные электростанции были закрыты.
5 января 1922 года постановлением Президиума ВСНХ создано Московское объединение государственных электрических станций (МОГЭС).В состав треста МОГЭС вошли: МГЭС-1, Трамвайная, Электропередача, Глуховская, Павлово-Посадская и Ореховская. Москва стала потреблять электроэнергии больше. Для увеличения мощности решили начать переустройство «Электропередачи». С весны 1922 года специалисты МОГЭС занялись переустройством торфяных топок под котлами. В декабре 1922 года в МОГЭС создано Проектное бюро, первыми работами которого стали проекты повышения мощности электростанции Электропередача. Впоследствии на базе этого бюро был образован институт Мосэнергопроект (до 2010 года ─ филиал ОАО «Мосэнерго»).
В 1922 году две электростанции – МГЭС-1 и Электропередача - стали работать параллельно. Дежурный инженер МГЭС-1 принял на себя часть функций диспетчера, что стало прообразом будущей диспетчерской службы.
11 февраля 1926 года на заседании ВСНХ, посвященном по вопросу выхода страны из топливного кризиса, Роберт Эдуардович Классон после страстной и убедительной речи внезапно скончался. Он умер в 58 лет, полный энергии, смелых замыслов и планов. Постановлением ВСНХ от 17 марта 1926 года Государственной районной станции Электропередача присвоено имя инженера Р.Э.Классона.
29 июля 1932 года трест МОГЭС преобразован в районное энергетическое управление Мосэнерго. В состав Мосэнерго вошли: 1 Московская ГЭС им. П.Г. Смидовича, 2 Московская ГЭС (Трамвайная), ГРЭС им. Р.Э. Классона, Шатурская ГРЭС, Каширская ГРЭС, 1 Московская ТЭЦ (ТЭЖЭ), 2 Московская ТЭЦ (Краснопресненская), Орехово-Зуевская ТЭЦ, Калининская ТЭЦ (Тверская), Управление электросетей, Управление теплосетей.
Перед началом Великой Отечественной войны Мосэнерго было крупнейшим в СССР энергетическим предприятием, в состав которого входило 12 электростанций общей мощностью 1 160 тыс. кВт. В ночь на 22 июня 1941 года диспетчер Мосэнерго передал распоряжение на московские энергопредприятия: «Немедленно развернуть работу по мобплану…». В тот же день была объявлена всеобщая мобилизация. Работники столичной энергосистемы наравне с другими москвичами уходили на фронт. Часть специалистов была мобилизована на строительство оборонительных сооружений.
К ноябрю 1941 года снова стала ощущаться потребность в электроэнергии, которая превысила возможности оставшихся в работе машин. Распределение энергомощностей по предприятиям Москвы было жестко лимитировано. Каждый киловатт распределялся по строжайшей разнарядке.
Москву по-прежнему выручали торфяные электростанции – Шатурская ГРЭС, ГРЭС – 3 им. Р.Э. Классона, Орехово-Зуевская ТЭЦ (сейчас ─ филиал ГРЭС- 3), но их мощностей катастрофически не хватало. На производство торфа каждую весну мобилизовались десятки тысяч людей из Рязанской, Воронежской и других областей, в основном – девушки. За летний сезон они должны были выработать столько торфа, чтобы его хватило для работы электростанций в течение всего года. А в зимние дни всё население Шатуры, Павловского Посада и Орехово-Зуево выходило на расчистку железнодорожных путей от снега, чтобы обеспечить бесперебойную доставку торфа на станции. Но торфа всё равно не хватало, и электростанции переходили на сжигание дров и пней.
За проявленный во время войны героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 апреля 1945 года коллектив ГРЭС-3 им. Р.Э. Классона награжден орденом Трудового Красного Знамени.