1880-Е ГОДЫ. МОСКВА

30 января 1880 года. День этот на первый взгляд ничем не отличался от других январских дней. Пожалуй, только утро в Москве было чуть более морозным, да в книжных магази­нах царило оживление по случаю поступления «изящного» издания со 168 рисунками под названием: «Плутовка Надя».

На всем же остальном лежала - печать будничности, не пред­вещавшей газетчикам даже самой незначительной сенсации. Московская газета «Современные известия», вышедшая 30 января, широко афишировала различные события, но ни в этой, ни в какой другой русской газете, появившейся на свет в этот день, не упоминалось событие, которое с полным основанием можно назвать днем рождения русской энергетики.

Именно 30 января официально был создан электротехни­ческий отдел Русского технического общества, который среди русских энергетиков именовался как «шестой отдел». Дело в том, что в техническом обществе уже существовало пять отделов, и молодому электротехническому суждено било стать шестым.

История, к сожалению, не сохранила подробностей этого первого собрания людей, почти каждый из которых внес не­оценимый вклад в историю русской и мировой науки.

Известно только, что собралось 56 человек, что они еди­ногласно избрали тридцатидвухлетнего Павла Николаевича Яблочкова заместителем председателя электротехнического отдела, или, как официально называлась эта должность в те годы, «кандидатом по председателе».

Известно также, что за одним столом собрались самые знаменитые в то время электротехники: В. Н. Чиколев, А. Н. Лодыгин и Д. А. Лачинов. Действительными членами шестого отдела были избраны Н. П. Булыгин, Ф. А. Пироцкий, Е. П. Тверитинов, В. Я. Флоринсон, А. И. Шпаковский, А. М. Хотинский.

За каждым из них — годы самоотверженной работы, ра­дости открытий, отчаяния неудач и, главное, бесконечная лю­бовь к своему делу. И то, что все эти люди собрались вме­сте, очень знаменательно: шестой отдел стал в те годы об­щественным центром электротехнической мысли России.

Гениальные изобретения русских электротехников созда­ли техническую базу для коренного переворота в системе освещения, но нужна была еще и сила, которая совершит этот переворот. Такой силой и стал шестой отдел Русского технического общества.

История освещения московских улиц берет начало с 27 но­ября 1730 года, когда указом Сената предписывалось Полиц­мейстерской канцелярии поставить «на столбах по большим улицам на расстоянии десяти саженей один от другого стек­лянные фонари». На темных московских улицах робко зами­гали бледные языки пламени. Фонари укреплялись на неук­люжих, выкрашенных в серую краску, деревянных столбах. В каждый фонарь полагалось конопляного масла на одну ночь 24 золотника, а фитиля—9 золотников в год (золот­ник — 4,2 грамма).

Освещением города заведовал бранд-майор, фонарщики набирались преимущественно из штрафных солдат, которые нещадно воровали масло для каши. Может, поэтому и ре­шили в масло подбавлять скипидару: и пламя ярче, и воров­ства меньше.

В конце 60-х годов XVIII века делались опыты освеще­ния спиртом, но уже через полчаса после выдачи «горючего» фонарщики лежали мертвецки пьяными. Опять на помощь пришел скипидар. К 1862 году, более чем через сто лет, в Москве насчитывалось свыше 220 спиртово-скипидарных фонарей.

В 60-е годы XIX столетия облик Москвы меняется. Ули­цы застраиваются новыми зданиями, исчезают старомодные экипажи на стоячих рессорах, ветхозаветные рыдваны сме­няются тарантасами и небольшими каретами. Совершенству­ется и уличное освещение. В фонарях теперь уже горит фо­тоген или петролеум, что в переводе на современный язык— просто керосин.

В 1862 году купец Дитерих и купцы Сименс и Гальске одновременно обратились к московскому генерал-губернатору с предложением об устройстве в Москве газового освещения. В Городскую думу, которая открылась тогда, поступило еще три подобных заявления. Была организована специальная Комиссия уличного освещения. Летом 1864 года комиссия подготовила решение, но члены думы считали, что 25 рублей в год за каждый фонарь (плата, которую назначили Сименс и Гальске) — слишком высокая.

Были назначены торги. Во время торгов иностранцы Букье и Гольдсмит предложили самую дешевую цену — 14 рублей 50 копеек. И вопрос был решен в их пользу. С их фирмой был заключен тридцатилетний контракт на газовое освещение Москвы. Но и газовое освещение, и масляное уже отживало свой век. Московские улицы ждали нового света, яркого и надежного. Такой свет могло дать лишь электри­чество.

В объяснительной записке к проекту сметы на 1880 год городская управа (исполнительный орган думы) высказала мнение, что площадь храма Христа-спасителя, строительство которого подходило к концу, целесообразнее всего осветить электричеством. После многодневных дебатов дума ассигно­вала на этот проект 32569 рублей. Через несколько дней с представителем фирмы «П. Н. Яблочков, изобретатель и К°» был заключен контракт. Однако в сумму договора—23 ты­сячи рублей—не вошли расходы на установку котлов и машин.

Прошло лето, а работы еще не начинались. На предста­вителя фирмы сыпались одна за другой грозные бумаги городской управы. Но, видно, фирму интересовали в этот момент другие, более выгодные контракты, и категорические предупреждения, наконец, окончились тем, что фирме было просто отказано в подряде. Одновременно московские вла­сти стали владельцами двух динамомашин, которые согласно контракту перешли в собственность города.

Сразу же был заключен второй договор с неким госпо­дином Клейбером, который брался к рождеству осветить площадь дифференциальными лампами Чиколева. Однако и этот договор остался лишь на бумаге. Городская управа, правда, «заработала» на этом контракте 6 тысяч рублей за­лога, но шли месяцы, приближались дни освещения храма, а прокладка электрической сети еще не начиналась.

Так прошел еще один год—1881. Следующей зимой по­ступают еще два предложения: от фирмы «Сименс и Галь­ске» и от товарищества «Электротехник». Более выгодным шестого отдела были избраны Н. П. Булыгин, Ф. А. Пироц-кий, Е. П. Тверитинов, В. Я. Флоринсон, А. И. Шпаковский, А. М. Хотинский.

Более выгодным оказалось второе предложение, и в конце июля заключается новый, уже третий договор.

С грехом пополам к январю 1883 года работы были за­кончены, но уже через несколько дней управа была поверг­нута в смятение заключением комиссии экспертов, куда входили очень авторитетные электротехники: Зилов, Столе­тов, Краевский и др. Комиссия пришла к единодушному мнению, что устройство освещения полностью неудовлетво­рительно. Подрядчики слезно просили дать им сделать еще одну попытку — заменить лампы Чиколева лампами Сименса. Такая попытка была сделана, но и она не увенчалась успехом.

А времени оставалось совсем мало. Приближались тор­жественные дни коронации нового русского императора Алек­сандра III.

Дела с подрядом не клеились, и городской управе стало ясно, что надо рассчитывать только на свои силы.

Заказ на машины и лампы был сделан фирме «Сименс и Гальске», но и здесь ждала неудача—заинтересованная в большем подряде, фирма вспомнила старые обиды и от­казала московским властям.

Неожиданно в городскую управу обратился электротех­ник Ребиков. Он брался достать 32 новые лампы Сименса для восьмичасового горения и один комплект динамо-машин. Более того, Ребиков гарантировал, что переделает и при­способит к этим лампам две динамо-машины системы Яб­лочкова, которые достались городу в память о невыполнен­ном контракте. Последовали три месяца сумасшедшей спеш­ки—ведь коронацию императора не отложишь, а именно в этот день на площади перед храмом Христа, должны были вспыхнуть первые 32 московские электрические лам­почки.

И вот наступил этот день. Вся Москва высыпала на Твер­скую, на примыкающие к ней переулки, бульвары, заполнила Кремль, Китай-город. Все пришли посмотреть на иллюми­нацию. В невероятной давке по улицам двигались экипажи знатных сановников и иностранных послов. На темном фоне неба тысячами огней вырисовывалась церковь Василия Бла­женного.

Памятник Минину и Пожарскому ярко освещался «элект­рическим солнцем» со Спасских ворот. Александровский сад представлял собой чарующее зрелище. Его густые аллеи были унизаны гирляндами цветных фонариков. Каждая кремлевская башня украсилась двумя электрическими прожекторами. Они ярко горели, освещая то пеструю, шу­мящую толпу, то отдаленные здания, которые были видны, как днем.

Вот как описывает этот вечер оставшийся неизвестным газетный репортер:

«На набережной, что напротив Кремля, всех занимает какое-то необычайно красивое явление. Это сияет храм Спасителя с электрическими фонарями, зажженными на пло­щади. Он весь светится под лучами электрических солнц, направленных на него с Тайницких ворот...

Надежды на иллюминацию превзошли все ожидания. Ровным ярким светом горели электрические лампочки. Честь и слава русским техникам, потрудившимся для нашего на­рода».

Как только над Москвой спускались сумерки, площадь озарялась светом 32 лампочек — чудо, поражавшее не только мужиков и заезжих купцов, но и многих москвичей, видев­ших электрический свет впервые. В 12 часов ночи обычно половина ламп в целях экономии гасилась. В светлые, лун­ные ночи все фонари выключались. Впоследствии даже был составлен специальный светильный календарь, по которому фонари должны были гореть 2978 часов в год.

Каждый месяц приносил какие-нибудь новые технические усовершенствования. Появились, например, более экономич­ные динамо-машины Шуккерта, и через некоторое время три такие машины были установлены в Москве. Это дало воз­можность увеличить число лампочек. Дополнительные фо­нари были установлены на Большом Каменном мосту, а ле­том во время концертных вечеров освещался и Сокольниче­ский круг.

В 1880 году журнал «Электричество» писал о необходи­мости электрического освещения улиц, мостов и площадей. Но для этого нужны были уже не местные, а центральные электрические станции.

Россия же в те годы не располагала финансовой базой, необходимой для сооружения таких центральных электро­станций.

В 1883 году фирма «Сименс и Гальске» предприняла дерзкую попытку вырваться вперед, оставив позади других, более мелких конкурентов. К. Сименс скупает всю электри­ческую сеть и фонари, установленные товариществом «Элек­тротехник» на Невском проспекте в течение 1882—1883 годов, и организует электрическое освещение сначала главной улицы Петербурга, а затем Б. Морской улицы.

В 1886 году в Петербурге при активном участии фирмы «Сименс и Гальске» было учреждено Акционерное общество электрического освещения (его впоследствии часто называли «Обществом 1886 года») с основным капиталом в миллион рублей.

Правление общества сейчас же сообщило, что намерено удовлетворять спрос на электроэнергию в городах России, и особенно в Москве.

Московские власти в августе 1887 года приняли решение соорудить электрическую станцию на принадлежащей сино­ду земле упраздненного Георгиевского монастыря, находив­шегося на углу Большой Дмитровки и Георгиевского пере­улка. На ее устройство было ассигновано 800 тысяч рублей. В мае 1888 года состоялась закладка Георгиевской электро­станции, а уже в декабре она дала первый ток.

Первоначальное оборудование станции состояло из четы­рех паровых машин с конденсацией мощностью по 200 ло­шадиных сил и из шести котлов, дававших насыщенный пар при 10 атмосферах. Абонентам поступал ток напряжением 200 вольт. Район снабжения был ограничен километровым радиусом. Аккумуляторная подстанция в Верхних Торговых рядах, построенная позднее, мало повлияла на расширение освещаемого района.

Когда Общество электрического освещения еще только намеревалось строить Георгиевскую станцию, австрийская фирма «Ганс и К°» предложила городской управе на взаи­мовыгодных началах взять концессию на освещение Москвы, Это была известная фирма, распространявшая в Европе трансформаторы и имевшая монопольное право на «распре­деление электроэнергии при посредстве переменных токов высокого напряжения».

Это предложение фактически служило вызовом «Общест­ву 1886 года». А тем временем близился день 12 апреля 1888 года, на который в думе был назначен доклад специ­альной комиссии об освещении Москвы.

«Общество» развило бурную деятельность. Его предста­вители штурмовали резиденцию губернатора, квартиру го­родского головы. В дома частных лиц приходили письма, которые взывали к патриотическим чувствам граждан, рас­сказывали о первом русском обществе электрического осве­щения.

Наконец, наступил день 12 апреля.

Перед самым докладом случилось непредвиденное.

Пред­седателю была положена на стол экстренная телеграмма от представителя «Общества 1886 года» электротехника Троиц­кого. В телеграмме указывалось, что «магистрат города Берлина только что отклонил очень выгодное предложение по устройству электрического освещения, находя токи пере­менного направления от 1000—2000 вольт при трансформа­торах безусловно опасными, даже при изолированных про­водниках».

Телеграмма сделала то, что не могли сделать все агита­торы «Общества 1886 года». Городской управе было пору­чено заручиться отзывом компетентных электротехников от­носительно безопасности применения переменного тока.

В мае 1888 года городской голова пригласил к себе до­статочно уважаемых и знающих ученых. На этой встрече все пришли к выводу, что «хотя употребление переменных токов высоких напряжений имеет свои опасные стороны, но ввиду существования электрического освещения с употреблением переменного тока во многих городах Западной Европы и са­мой России признать возможность допущения такового в Москве».

Был разработан проект контракта с фирмой «Ганс и К°», который направили на отзыв в министерство внутренних дел. Все надежды «Общества 1886 года» рухнули.

Трудно объяснить причины, по которым проект этот про­валялся в сейфе у министра два года, до мая 1890 года. Ясно только, что административная волокита угробила дело освещения московских улиц. Лишь в 1893 году была осве­щена Красная площадь двадцатью двумя электрическими фонарями.

Спрос на электроэнергию увеличивался с каждым меся­цем. В докладе Московской городской управы от 28 августа 1895 года говорилось: «В настоящее время действующее в Москве «Общество электрического освещения», не будучи в состоянии удовлетворить все возрастающие требования вслед­ствие технической невозможности расширить действующую центральную электрическую станцию, вынуждено приступить к устройству новой центральной станции. Вместе с тем, же­лая гарантировать себе в будущем возможность удовлет­ворять всем могущим представиться требованиям, «Общест­во» хочет сообщить делу снабжения города электричеством возможно широкую постановку, которая бы обеспечивала применение электричества не только к освещению, -но и в качестве двигателя».

Такие широкие планы требовали новых и немалых капи­талов. А капиталы могли вложить люди, если они на сто процентов уверены в надежности предприятия. Вот почему «Обществу 1886 года» так необходим был договор—гаран­тия этой надежности. 5 сентября 1895 года такая гарантия была получена. Этим числом городская дума утвердила проект договора, который заключался сроком на 50 лет. В договоре среди прочих пунктов был и такой: «Всякий желающий может за свои 5 копеек за гектоватт-час иметь у себя в квартире электрическую лампочку...» Это значило, что «Общество» обязуется электрифицировать все районы Москвы, где только горожане пожелают.

Московские власти позаботились и о своей казне тоже. Они получали 6 процентов с доходов за освещение и 3 про­цента с валового дохода за электроснабжение промышлен­ных потребителей, а через 50 лет все московское электро­хозяйство «Общества 1886 года» должно было перейти в собственность города.

С 1895 года начинается история Первой Московской электростанции общественного пользования, электростанции, которой было суждено сыграть большую роль в электрифи­кации России.